Оказывается, одного из моих сибирских пра-прадедов звали Платоном. Я помнила о сероглазом Абраме и Елпидофоре, жившем долго, и еще о другом - о питерском прадеде, тоже сероглазом, я видела его портрет - эльфийское лицо с глазами в пол-лица, он играл на гитаре и пел романсы, и в Исакиевском соборе тоже пел, и учился в семинарии, но... все-таки ( Read more... )

Во дворе созрел тутовник - продолговатые темные ягоды с чернильным соком, который невозможно отмыть. Слишком сладкие для варенья, слишком пресные для компота. Папа вспоминает Ташкентское лето - много ташкентских лет со вкусом недозрелого тутовника, расколотых надвое арбузов, раздетых наголо персиков и заброшенных на крышу абрикосов. Много босых ( Read more... )

В ночь с восемнадцатого на девятнадцатое сентября 1955 года моя бабушка сидела на кухне и доедала арбуз - сентябрьский спелый арбуз в приморском маленьком Вентспилсе. И вдруг почувствовала, что отошли воды. Тогда она спокойно пошла в спальню, разбудила дедушку - бравого морского офицера, и они отправились в роддом - пешком, прохладной сентябрьской ( Read more... )

Давайте я вас заграфоманю, что ли? Потому что время опять стоит колом и режется ножиком, и в тумане этом, как и полагается, ничего не видать, а для того, чтобы не впасть в полный и необратимый ступор, приходится прилагать воистину нечеловеческие усилия. Мне трудно объяснить вам, в чем заключаются усилия. Скажу лишь, таинственно моргнув два раза: я ( Read more... )

Я когда-нибудь обязательно расскажу о них всех ( Read more... )

Страшно сосет под ложечкой, а я всего лишь собираю цифры в кучку - таблицами и трехмерными поверхностями. Вот эти циферки считались целый месяц, а вот эти - по две недели каждая, все вместе - полгода, это и есть мой научный труд, мой не отданный долг, мои потенциальные статья в журнал и билет в светлое будущее, и если вдруг окажется, что в циферки ( Read more... )